Времена года. Мои друзья. 2000-2004

Валерий Кацуба, Юрий Виноградов, Евгений Сорокин

Некоторые наблюдения, обдуманные затем, стали вдохновением для проекта «Времена года. Мои друзья», а сделать его помогли счастливые отношения.

Накануне 2000-го года, работая в архивах, я случайно увлекся фотографиями 1900-х годов: вечеринки в частных домах, компании друзей за городом, в спортивных клубах, на катке, на яхтах... Застывшие перед камерой, они смотрят в вечность и именно такими хотят в ней остаться. Они воспринимали фотографа как живописца, рисующего их портрет, и открывали то сокровенное, что было в их природе. Они с надеждой смотрели в наступавший 20-ый век и не знали, что принесет он в их жизни. Смотрели в то время, которое знаю я. Дамы, бесконечно долго выдерживая красивые позы, сидят на траве в их лучших и уместных одеждах в Павловском парке, юноша держит осанку перед камерой в 1913 году на катке у Юсуповского дворца. Мне нравится, что я не знаю его и знаю, что случилось в мире год спустя... Затем я пошел дальше в 20-ые годы, 40-ые, 60-ые... и в наше время.

Однажды, в ожидании редактора одного из московских журналов, я бессмысленно рассматривал вырванные им из его же журнала и развешенные на стене портреты: цветные и черно-белые профили опять же совершенно неизвестных мне людей. Я стал сравнивать брови, ресницы, губы любимцев редактора. Искал схожести и отличия. Чем больше, я увлекался поиском, тем больше мне нравились эти портреты, но не из-за формы бровей или полноты губ молодых людей. Я хотел понять причину их привлекательности. И оставил это занятие лишь тогда, когда догадался, что делать этого не надо. Что каждый человек несет в себе свое собственное предназначение, неизвестное прежде всего ему самому. Неизбежность, пусть счастливую, быть сейчас вместе со мной, с нами, и неизбежность затем уйти. И он не знает куда, а так надо. И любовь — это уважение другого предназначения, тайны другого мира, и понимание, что ЕМУ прежде всего важно шаг за шагом, с достоинством и трепетно приближаться к ее познанию, как мне к познанию своей. Мы все самостоятельно, оглядываясь друг на друга, пытаемся узнать зачем мы здесь нужны. Мы рядом, чтобы ценить, сочувствовать и любить другой мир, который благодарен и взамен готов отдать ту радость или счастье, которое в нем есть. И оно загадочно, но в нем необъяснимый смысл и красота. И благодарность фотографа прежде всего за позволение сфотографировать в человеке ЕГО неповторимость. А талант — возможность такое позволение получить.

Дальше... у меня дома был воскресный обед. Я наблюдал за друзьями. Рассматривал их лица, как портреты на стене у московского редактора, догадываясь об исключительности каждого. Опять же разные брови, губы, ресницы... Я знаю, что мои друзья красивы. Однако, рассматривая внимательно отдельные черты не всегда очевидно, в чем состоит красота. Я ждал, когда на лицах друзей отобразится их прекрасная суть и старался запомнить, как она выглядит. Затем я следил за жестами, взглядами, эмоциями — деталями, одним словом — и в какие-то мгновенья друзья напомнили мне тех, кто был в 1900-х, в 1920-х ... В человеческой природе и пристрастиях есть что-то неизменное, неизменное в том, что радует взгляд, воображение. И вдохновенные образы, какой бы давности они ни были, время от времени рождаются вновь. Они сохранились в нашей памяти и мы, при необходимости, оживляем их, соединяя тем самым времена и поколения, что спасает от тревоги и позволяет уснуть.

И последнее... Тогда была дана любовь, которую я не смог сохранить. В том печаль. А радость в том, что было счастье, которым мы охотно делились с друзьями. И взамен получали то же. Была дача, пикники, осень, зима, лето, вечеринки, весна. И я подумал: вот я, моя любовь, мои друзья на русских просторах, в Павловском парке, у Юсуповского дворца, на даче, катке. На моих друзьях их лучшие и уместные сейчас и здесь одежды и впереди время, которое не знают они, и не знаю я. С благодарностью тем, кто был рядом: Юрию Виноградову, Нилу Кирку, Владиславу Мамышеву-Монро, Евгению Сорокину и другим моим друзьям.

Валерий Кацуба