Мэтт Уилсон

Место под названием дом

Как и путевые заметки англичанина Брюса Чатвина, давшие нам удивительно чуткое и гуманистическое представление о навеки исчезнувшем мире, фотографические скитания Мэтта Уилсона — такого же заядлого англосаксонского путешественника — производят на свет изображения самых разных стран, в которых он побывал, — это снимки, сделанные без какой-либо предвзятости, благодаря прихоти и случайным встречам.

Эти малочисленные, но совершенно удивительные фотографии, скромные и неопасные, — в своих сюжетах и образности существуют наперекор всем тенденциям современной фотографии и отпечатаны в таких небольших размерах, что зрителю приходится останавливаться, чтобы разглядеть их поближе. В большинстве случаев изображение оказывается испорченным — виной тому просроченные пленки, которые использует художник. Фотографии отливают перламутром, отличаются явным зерном и приглушенным светом, который создает интимные затененные зоны в ночных сценах и сообщает серый тон дневным пейзажам, как бы затянутым дымкой. Техника «случайной» съемки, которая помещает случай в рамки фотографического видения, составляет суть языка Мэтта Уилсона и, словно магнит, затягивает наш взгляд в поэтический и безвременный мир. Благодаря этому письму, вся совокупность фотографий постепенно обретает структуру, выстраиваясь по невидимой нити близкой к рассказу, который уводит нас в воображаемые страны на границе сна и яви.

Взгляд Мэтта Уилсона уносит в сторону от какой-либо определенной эпохи. Где-то может показаться пейзаж Брейгеля или романтическое описание, сошедшее со страниц английской литературы XIX века. Но при этом художнику удается неожиданно и почти грубо забросить зрителя в темный опасный переулок или втянуть его в драку негритянских детей, в то время как глаз пытается поймать мимолетный образ старой американской машины... Все эти далекие от реальности ситуации во многом отсылают с американскими фильмами шестидесятых годов.

Вместо того чтобы копировать реальность, Мэтт Уилсон явно предпочитает показывать мгновение в таком виде, в каком он его вообразил или почувствовал, а не увидел или пережил. Это своего рода тонкий фотографический срез, из которого появляется микроскопический отрезок пространства-времени, наполненный вечностью в сочетании с возвышенной мимолетностью. В то же время это просто снимок, родившийся от почти обычной встречи между человеком и окружающим его пейзажем.

Мэтт Уилсон обошел с фотоаппаратом почти все страны Европы, начиная с родной Англии и близкой Франции, не считая стран восточной Европы, куда он часто возвращается в промежутке между двумя поездками на Кубу. А недавно ему вдруг захотелось пройтись по своей ново-обретенной территории — Соединенным Штатам, где он проживает последние десять лет. Он мог бы побояться касаться этой темы, зная, что американские фотографы с этим уже отлично справились — до него. Но он еще раз делится с нами своим невероятным видением мгновенно схваченных пейзажей и людей, обожженных горячим солнцем, которое в конце концов все же садится над этими широтами, создавая неописуемые полотна, настолько похожие на акварель, что, кажется, самообман неизбежен.

Фотографию Мэтта Уилсона можно назвать «визуальной метафорой», продолжением чисто пикториального подхода, если бы его персонажи не сливались бы со своим временем и не были укоренены в собственной повседневности, зачастую совершенно несостоятельной. Мэтт Уилсон передает нам то, что видит, но через поэтическую призму, к тому же художник выступает здесь и как репортер, показывающий современное общество в прямолинейных сценах, к которым он подходит, однако, без всякого трагизма и жалости. Его внимательный взгляд скорее доброжелателен, но не лишен оттенка легкого трагикомизма, за которым угадывается вся глубина полной гуманизма мысли.

Кристин Оллье
Париж, февраль 2012