Катя и Коля дома и в школе

Социалистический реализм в советской фотографии существовал. И прямое доказательство этому — папка «Таблицы и грампластинки для развития речи на уроках английского языка в V — VIII классах», выпущенная издательством «Просвещение» в 1968 году. В ее основе лежит фотосерия, отснятая Д.С. Смирновым в 1964-1965 годах.

Формальная задача этой папки — помогать в изучении английского языка школьнику той эпохи. Ее реальное значение сегодня — уникальное визуальное свидетельство шестидесятых. Потому что она тематически охватывает разные стороны жизни советского школьника так, как ни делает этого ни одна другая серия фотоснимков советской эпохи.

Коля идет на каток. У Колиной мамы болит голова. Катя вытирает пыль с письменного стола. Овощной магазин. Женя и Петя играют в шашки. Пионеры на байдарках. Концерт детской самодеятельности. Катя чистит зубы. Выставка достижений народного хозяйства. А всего — 197 картинок из жизни Москвы шестидесятых (еще 7 — это виды Великобритании плюс две карты). На выставке представлено менее трети этого визуального материала — выбраны только те материалы, которые связаны с историей сестры и брата — Кати и Коли.

Это не репортаж, а постановочная съемка. Она проходила в обычных интерьерах, в городе и на природе — со сменой десятков разных площадок, во все четыре времени года. По масштабу эта работа превосходит знаменитую документальную фотосерию 1931 года «Один день московской рабочей семьи» (которую делали, замечу, три фотографа и один редактор). По своей технической организации она тоже была довольно сложна (к примеру, ради съемки одного кадра на трапе самолета требовалось особое разрешение). А по своей технологии эта серия резко отличается как от конструктивистской фотографии тридцатых, так и от советского репортажа шестидесятых.

Это типичная «крашенка». То есть черно-белая фотография, раскрашенная анилином, и потом воспроизведенная полиграфически. При такого рода производстве ретушер играл не меньшую (а иногда даже большую) роль, чем фотограф. Ретушер раскрашивал картинку в разные цвета, дорисовывал нечетко вышедшие детали (иногда этими «деталями» были черты лиц всех героев, как, например, в сцене с самолетным трапом), процарапывал разного рода мелочи (например, надпись «Чапаев» над кассой, в афише кинотеатра, мелькающую в одном из снимков этой серии), вклеивал другие фотографии (например, снимок футбольного матча — в сцену с телевизором, вклеенный снимок изображал поле экрана). Такие дорисованные, процарапанные и вклеенные детали зачастую определяют восприятие ключевых сцен этой серии. Примененные ретушером краски, конечно, задавали цветовую гамму каждой работы, но полиграфическое воспроизведение сильно меняло тона. В силу всех этих деталей вряд ли можно говорить об «оригиналах» по отношению к такого рода работе. Она изначальна была рассчитана на полиграфическое воспроизведение, и единственной «оригинальной» формой ее презентации является сама папка 1968 года издания.

Прикладная цель этой папки — быть учебным пособием по иностранному языку. Но основная цель всей серии совпадает с главной воспитательной задачей социалистического реализма — создать нового человека на отобранных образцах из жизни лучших современников. Эта задача диктует нормативную эстетику.

В ролях современников — «центровые» москвичи. Их быт, места обитания и привычки ясно свидетельствуют об их принадлежности к советской элите. Не высшим партийным кругам, разумеется, но и не к рабочему классу. Десятки мелких деталей говорят об их особом социальном статусе — более высоком, чем у среднего московского «интеллигента».

Брошка Paris с Эйфелевой башней на отвороте бабушкиной блузки. Новый дом на Патриарших прудах, из которого Коля уезжает на такси. Лингафонный кабинет английского языка (как в спецшколах). Немецкие (производства ГДР) телефонные аппараты и пледы. Занятия теннисом на благоустроенном корте. По богатству и разнообразию бытовых деталей эта серия изображений не сравнима ни с одной другой. Ошибется тот, кто захочет увидеть в этой выставке фотодокумент эпохи, свидетельствующий об «обыденной жизни» шестидесятых. Это уникальное свидетельство говорит не о том, как жили «простые советские школьники» шестидесятых, а о том, как они должны были жить. Это великолепная иллюстрация мифа. И, как в любой сказке, точность детализации вовсе не говорит о «правдоподобии» самого сюжета. Основная черта социалистического реализма — выдавать лучшее за норму. Ведь действительность находится в революционном развитии, а значит, лучшее когда-нибудь станет нормой.

Михаил Сидлин