Мы делаем радио

«Эхо» — радио живых людей. А каким еще может быть радио, которое прежде всего хотело уйти от дикторского «бу-бу-бу» и стандартных интонаций?

«Эхо» — радио, не задушенное галстуком и мундиром, находчивое, способное импровизировать, способное работать где угодно, когда угодно, писать на чем попало и вещать на любой аппаратуре.

Да нет! Конечно, очень хочется, чтобы компьютеры бесперебойно выводили в эфир фигурно сделанные джинглы, чтобы ведущие никогда не нарушали хронометраж и каждые пять-семь минут напоминали, кто там у нас в эфире. Конечно, очень хочется, чтобы на сайте не было описок, портреты в коридоре висели ровно, а редакция походила бы чистотой и современностью на адвокатскую контору из какого-нибудь The Good Wife. Но если выбирать между стилем clean и славным анархическим порядком, понятно, что мы предпочитаем.

Сергей Бунтман

Сразу скажу, что «Эхо» — то место, где приятно проводить время и куда приятно возвращаться после выходных или отпуска. Честно. Конечно, ранние подъемы на утренние смены звукорежиссера, корреспондента и особенно на «развороты» — та еще радость. Но в редакции становится легче. И бодрее.

«Эхо» — это любовь и дружба. Работая первый год, пребывал в уверенности, что в этой «большой семье», как бы банально это ни звучало, все дружат. Наивный очень. Не все в этом коллективе, как выяснилось, идеально и гладко. Но большинство моих коллег — «Человеки с большой буквы». Отзывчивые, добрые, веселые, остроумные (в нашем цехе — одна из важнейших характеристик). И само собой, профессиональные.

В моей трудовой книжке упоминается только «Эхо Москвы». Первая работа, как первая любовь, — на всю жизнь. А еще «Эхо» — это болезнь. Вирус. Вряд ли смертельный, но заразный. Как лечится, не знаю.

Алексей Нарышкин